It was patriotism, not communism, that inspired me. (c) Hồ Chí Minh

Духом светел и чист,
не подвластен
ни грязи, ни илу,
лотос в тёмном пруду —
и не диво,
что жемчугами
засверкала роса на листьях (ц) Хэдзё

Что мне нравилось во Вьетнаме - это то, что здесь всегда было куда идти. (ц) Форрест Гамп.

Страдание не становится более мучительным оттого, что страдальцев много; одно тело может выстрадать не меньше, чем все человечество.

I believe all the devils in hell are against us but we will triumph eventually because we have the Devil on our side.
Let them burn and we shall clap our hands. © Madame Nhu

ДОБРОЕ УТРО, ВЬЕТНАМ!

Если бы я верил в вашего бога и в рай, я поставил бы свою райскую цитру против вашего золотого нимба, что через пятьсот лет на свете не будет ни Нью-Йорка, ни Лондона, а они по-прежнему будут выращивать рис на этих полях, и в своих остроконечных шляпах носить продукты на рынок, подвесив корзины на длинные жерди.

Мы слишком бедны душой и телом, чтобы обладать без гордыни или принадлежать, не чувствуя унижения. (ц) Грэм.

Твоего Индокитая больше нет. Он умер.

И да не пресыщется в доме сём мздоимство и стяжательство. И да не уменьшится на крышуемой вами территории число торговых точек, притонов и борделей. И да будет построено на вашей территории еще и вьетнамское общежитие, и каждый чтоб живущий в нем не имел бы регистрации.

— Что вы думаете о вьетнамской войне?
— Мы смотрим другой сериал

Когда я был во Вьетнаме, то понял, что к женщинам надо относиться как к равным. Столько хороших парней погибло от рук так называемого слабого пола.

— Вьетнамская травка умеет плющить...
— Во-во, из-за этого войну и проиграли.

00:00 - Phạm Trần Phương
Hoàng Thùy Linh - Bánh Trôi Nước
Лёд 9 – Революция
WITHIN TEMPTATION – Jillian
Сплин – Сиануквиль
The Cranberries – Zombie
Агата Кристи – Халигаликришна
Агата Кристи - Черная луна
Наутилус Помпилиус  – Моя звезда
БИ-2 – Шар земной
Manchester Orchestra – Virgin
Сплин – Рай в шалаше
Fleur - Пепел

И что же я должна почувствовать, пока мне в нос тычат особенно извращенной формой милосердия или сострадания или как вы это называете по-христиански? Облегчение? Я не обладаю на него авторскими правами. Я вам не верю.
Это не твоя вина, Джонс, в самом деле, моя шизофрения, вдруг ставшая достоянием общественности, «Юг» - все это уходит корнями в такую ветхую древность, что даже я не в силах вспомнить, какое событием волной о камень начало крошить мой разум на два противопоставленных друг другу лагеря.
Мне даже немного жаль, что в итоге все сложилось так. Я не желала смерти твоим солдатам, я не желала ее и для своих детей, хоть и буду помнить все, что они сделали для меня и гордиться каждым.
Но развернуть, успокоить своих внутренних монстров я больше не в силах, в вашей большой игре я лишь разменная фигурка домино, увы, не одинокая, тесно стоящая к кучке других таких фигурок. Мне со своего места не видно во что складывается общая картина. Потому буду действовать по своему усмотрению и (точнее) наивно слушать советы более сильных товарищей, «братьев» по оружию и идеологии.
В чем проблема, да?
Юг всегда был слаб, ее национальный состав, неспокойное, пассивное население являются хорошими работниками, но как бойцы из них никакие, точнее пока их за шкурку не возьмешь, не впихнешь оружие и не накачаешь наркотой до состояния, что ему подорвать себя не жалко. А французское начальство их вконец испортило. Однажды она сдастся, издохнет и позволит мне вгрызться в ее еще теплые вены, присоединить ее к себе, «переварить».  Это не остановить ни тебе, ни твоим союзникам, ни тем более технике бомбящей север или юг, ведь мне без разбору, мне одинаково больно. Тело то у нас одно. И оно отчаянно хочет выжить, о, как оно хочет выжить, жить, дышать токсинами, что вы на нас сбрасывали в огромных количествах, да, оно не хочет искусственного разделения, чтобы тебе не говорило мое кукольное южновьетнамское правительство. Без руки или ноги жить трудно, а без Сайгона, моего негласного экономического сердца, практически невозможно.
Эта мысль не покидает меня, но не ее.
Однажды возможно я пожалею о своем выборе, окажусь брошенной, изгоем, и еще долго буду нагонять своих более развитых азиатских братьев и сестер, но сейчас… идея единства кружит голову моих людей, что я не могу сопротивляться и мыслить трезво. Мне плевать на идеологию, жертвы, плевать, я хочу независимости, хочу свободы, которую так несправедливо у меня отнимали.
И я буду сражаться за нее, пока не издохну, пока последнее мое дитя, готовое умереть за меня, не будет уничтожено.
Право, скажите мне, товарищи демократы, сколько раз мне нужно выкрикнуть, какой ужасной была колониальная политика француза, сколько миллионов жизней она унесла, дабы вы вслушались в мои слова? А ведь я докричусь через фотокамеру вьетнамо-французских фотографов, вдруг решивший показать свой захудалый сырьевой придаток миру. Знаете, порой мне кажется, что я стала невольным свидетелем чужой драммы. Земля моя, люди мои, смерть - и то моя, а горе, будто чужое, не прошедшее через отращенную за годы ханьского рабства слоновью кожу. Я никогда не любила обнародовать собственные слабости, но война, эта война: скалилась на меня с фотокамер солдат, корреспондентов, рисующих ужасы войны своим собственным. И к чему же я веду?
Под его флагом, под его началом, союзниками мне физически быть невозможно, ведь каждая клеточка кричит о национальном недовольстве, подталкивает на необдуманные действия. Можешь сколь угодно жечь напалмом джунглей, бомбить и убивать моих людей. Я не отступлюсь от своего решения.

Я буду повторять эти слова как маленькая заведенная цирковая обезьянка и ни один самый шипастый кнут не заставит меня умолкнуть. Ведь я – животное уродец, на которое глазеют ваши белые дети, все же ссыпая горсти монет укротителю, которым зачастую могу оказаться я сама.

А серьезно, сколько бумажных долларов ушло на эту войну? Не много ли? Я вас не гоню, конечно, но щедрости вашей можно только позавидовать, как и расцветший буйным цветом наркоторговли золотой азиатский треугольник.

Мне не хочется соглашаться с твоим планом, ибо безмолвное, хоть и скованное бездействие, пока мои солдаты погибают за каждый клочок этой земли, убивает не хуже пули в лоб. Потому, потому вы сидите, потерявшиеся среди джунглей (или своих демонстрантов?) Штаты. И Вьетнам, поменявший ось мышления колониального империализма на коммунизм в строгой, по-вьетнамски националистической оправе. Грубоватой и по сути своей потерявшей любую ценность после объединения страны. Обидно, но пока я буду искать выход из этой довольно щекотливой ситуации пользуясь любым самым мизерным шансом пробраться к своим не продырявленной пулями как решето.